Но было чересчур холодно: вначале пальцы, потом конечности онемели и перестали слушаться, волны всё чаще захлестывали её с головой, в носоглотке противно щипало, а желудок отяжелел от горько-солёной воды. Она уже не кричала и не плакала - не было сил. Все они уходили на борьбу за желанный глоток воздуха, за ещё одну пережитую волну.
Впрочем,  с каждым судорожным вздохом яснее становилась бессмысленность борьбы: ни берега, ни судна - лишь зелёно-голубая ширь до самого горизонта, лишь водная рябь, белые барашки и кружащие над головой белые чайки.

В какой-то момент она подумала, что там, в глубине, точно так же кружат рыбы - акулы, или ещё кто-то, неведомый ей, но подчиняющийся тому же зову Голода, что и всё живое на Земле, - и удивилась, до какой степени ей это безразлично.

А потом волны сомкнулись над головой. Какое-то мгновенье сквозь воду ещё был виден светлый овал лица с тёмными пятнами глаз и рта и красноватый ореол волос.

И вновь - только волны, волны, волны - от горизонта до горизонта...

Вечный непокой - равный вечному покою.