Перед домом - сад, цветник, ручеёк и старый пруд, заросший жёлтыми кубышками и розетками водяного ореха-чилима. Чего-чего там только не бывает… Хочешь не хочешь, да что-нибудь увидишь.
Если сидеть тихо, и не мешать историям происходить - они всегда происходят. Случаются, потом заканчиваются, но никуда не деваются: раз подсмотренные, попадают в память накрепко, как в книжку. Калейдоскоп картинок, похожих на давно увиденный диафильм. Люблю их перебирать. Могу и вам показать, встречаются разные. Страшноватые и печальные, серьёзные и пустяковые, волнующие и забавные. Порой любопытно!
Взгляните.
Вечер. Закат. Поросший травкой берег. Двое сидят бок о бок и любуются переливами красок.
Лягушка и Крыс...
Она доверчиво прижимается гладкой оливковой щекой к надёжному мускулистому серомохнатому плечу, и всем телом, будто от тока, вздрагивает, когда когтистая узкая лапа приобнимает или поглаживает её глянцевитую спину.
Наконец, раздается тихий, совсем ещё девчоночий, дрожащий от напряжения голос:
- Солнышко, мы с тобой уже давно встречаемся.
- Ага, - отвечает воздыхатель.
- Ты говорил, что у меня гладкая кожа.
- Ага.
- Что изящные лапки.
- Ага.
- Что глаза-как-звёзды!
- Ага.
- Ну что ты заладил, ага да ага! Больше что - сказать нечего?
- Ага.
- Думаешь, уже всё говорил?
- Ага.
- Ты, вообще, меня любишь?!
- Ага.
- Ты знаешь, в таких случаях девушкам кое-что предлагают, даже две вещи, ты хоть слышал об этом?
- Ага.
- То есть, ты ведь понял, что я про руку и сердце?
- Ага.
- И что тогда молчишь? Мамаша с папашей, что ль, против?
- Ага.
- А сам-то ты - за?
- Ага.
- И ничего, что я зелёная?
- Ага.
- И что детей может не быть?
- Ага.
- Тебе главное, что у нас любовь?
- Ага.
- Мы с тобой, как Пирам и Фисба, как Тахир и Зухра, как Ромео и Джульетта!
- Ага.
- Но ведь они-то все погибли...
- Ага.
- Но ты же не боишься, правда? совсем-совсем?
- Ага.
- Лишь бы вместе?
- Ага.
- О, ты мой рыцарь, мой единственный, ты на всё готов ради нашей любви!
- Ага…
Солнце почти скрылось, виднеется лишь узкая сияющая полоска. Ни ветерка. Умолкли кузнечики. Исчезли комары и мошки. Стих птичий щебет.
Крыс смотрит на закат. Лягушка на Крыса. Тишина густеет, словно смола, угрожая застыть янтарём, остановив время.
Из-под водной глади появляется голова: это другая квакушка, постарше, потолще и покоричневее влюблённой. Подружка.
- Вы, шерочка с машерочкой! Атас! - заполошно орёт она - Лягулины родичи плывут, ща уже прям тут все будут!
Парочка поспешно целуется, Крыс исчезает.
Оливковая красавица Лягушка закатывает глазки:
- Ах, голубушка! - говорит она воркующим голосом, - до чего же прекрасна взаимная любовь! Особенно, если возлюбленный так пылок, так мудр и так тонко всё понимает!
| 
