Кровавая гебня, израильская военщина или фашиствующие црушники сперли из местного банка «фордзеноксик» уникальную нанотехнологию, в ненаучных кругах окрещенную «мелафоном».
Конечно, общественность раньше времени волновать не стали, и в газетах «похищение века» прошло как похищение самого крупного алмаза «Алиса». В принципе, не сильно соврали: чип как раз в алмаз встроен и был.
А потому, власти призадумались о том, была ли вся эта кровавая гебня, израильская военщина и фашиствующие црушники вместе взятые? Возможно, воры хотели украсть алмаз, а о начинке и не догадывались?
В любом случае, из почти достоверных источников стало известно, что «Алису» намереваются вывезти на новом четырехпалубном корабле.

Такого огромного, комфортабельного судна еще не было! Газетчики сразу же окрестили его новым «Титаником», но им вовремя дали по рукам, и журналюги заткнулись.
«Дженисов-Ремисон» был не просто красив и величественен, он был безопасен и айсбергонепрошибаем, да и спасательных шлюпок на нем было целых десять. Корабль был попросту обречен на успех, в этом не сомневался никто, видящий его фото на рекламных буклетах.
И только тайна, окутывающая его постройку, заставляла холодеть где-то под ложечкой.
Изначально, «Джени» был экспериментальным военным судном. Трюмы лайнера все еще скрывали энергоустановки тех далеких времен. Особенно страшным выглядел трехметровый магнит с намалеванным охрой названием: «новый русскай колайдёр». Зачем вся эта начинка мирному прогулочному лайнеру так и осталось неясным, ведь проектировщики и ответственные за проект исчезли одним за другим при невыясненных обстоятельствах.
Вот только журналисты писали, что «Дженисов Ремисон» должен пройти слишком близко от знаменитого Бермудского треугольника.

Толпа уже стонала в предвкушении. На палубе громыхал оркестр. На пирсе орала какая-то звезда. Замминморфлотторга окончил эпохальную речь, а мичман Харченко разбил бутылку шампанского о голову политрука Семенчука, случайно поскользнувшись на банановой кожуре.
За минуту до отплытия на палубу поднялись трое. Выглядели они странно и в тоже время не привлекали к себе внимания. Отплывающие расступились, и даже после того, как тройка заняла место у бортика, не спешили приближаться, образовав некоторую полосу отчуждения.
- Ты уверен, что игра стоит свеч? – осведомилась молодая женщина в легком стилизованном под начало двадцатого века платье с глубоким декольте и в широкополой шляпе. – Это путешествие станет весьма опасным...
- И занимательным, - улыбнулся высокий темный мужчина в сером костюме, - остальное зависит от них.
- И когда людишки перестанут тебя занимать? – вздохнула женщина, не ожидая ответа.
- Мыр, мяу, - ответил за мужчину огромный черный кот породы меинкун.

Хотелось бардака. Феерического, взахлеб - бардака. Чтобы летели от секса с павлинами перья, стучали клювы, и кричать так, чтобы от криков этих всплычали в Средиземноморье утопленники. Окончательно потеряв всякую связь с действительностью, ворона решила - плыть. На худой конец можно что-нибудь украсть. Благо дело, есть у кого. Забравшись под тент спасетельной шлюпки, качающейся у борта, она расправила вспотевшие крылья и тихо запела каталонскую песню и любви, измене и ноже в сердце...

Но попытка захвата не удалась, потому, что лайнер задрожал моторами и начал медленно отдаляться от пирса, вздрагивая трубами. Толпа ринулась к ограждению палубы, маша руками и суетясь. Старик был оттиснут толпой от вожделенного манто, закручен людским водоворотом, и, не смотря на яростное его сопротивление, прибит к месту, где ничего не было видно, кроме висевших за бортом шлюпок.
Старик, поморщившись от ненавистного гвалта и шума, выловил изо рта затычку, всунул её обратно в ухо, и хотел было податься в уютную каюту, но неожиданно приметил подозрительное шевеление тента на шлюпке.
Воровато оглядевшись по сторонам, старик понял, что палуба опустела, и никто не набюдает за ним, кроме пацана лет пяти. Детей Старик ненавидел. Они раздражали его : вызывали изжогу, печеночные колики и приступы ярости. Более того, старик подозревал, что гиморрой - тоже от этих вездесосущих непосед.
Сплюнув на палубу, Старик сделал вид, что любуется удаляющимся пейзажем...

Через мгновение их уже не было, и вряд ли кто подтвердил бы, что были.

Добавлено (21.12.2008, 18:47)
---------------------------------------------
"Упс", - подумал кот, не обнаружив вороны там, где весьма ожидал.
Поглядел по сторонам, махнул лапой.
"Пойду развлекусь", - подумал кот, потянул носом воздух и решил посетить кубрик на предмет чего-нибудь вкусного.

Вздохнув, Волрона вынула из-под мышки украденную у вельветового конфету, развернула и сунула в рот.

- Господа, я рад приветствовать вас на межконтинентальном лайнере «Дженисов-Ремисон», в честь благополучного выхода в море, вечером в главной зале третьей палубы состоится бал-маскарад, - передал по громкой связи капитан.

"Я немало по свету езживала
В чёрном платье любила петь,
А теперь вот, в натуре, бежевая,
Ты без краски остался, Петь"

- Не пошла строка, пяная я, - нарисовав на листке пронзенное стрелой то ли сердце, то ли задницу, Ворона бросила карандаш, пнула дверь и, выпрыгнув из каюты, едва не сбила с ног НеКота, уносящего куда-то за минованием надобности маскарадный костюм креветки. - Ага, кошмар из деццких снов!.. Попугай, ну, попугай же зверским сексом пяную девку!
- Не попугай я, - сказал озадаченный НеКот.
- А какая разница! - Ворона с треском распластала крылья, чем едва не повалила в обоморок НеКота. - Ты танцуешь?
- Нет, - выдавил обезумевший НеКот.
- А какая разница! Растанцуй, растанцуй же в пух и прах реальную карррасавицу!...
- Я и не растанцуй...
- А какая разница!
На палубе гремел оркестр, выдавая "Брызги шампанского". Схватив полумертвого от ужаса НеКота, захлопнув клювом не розу, а чужой хвост, Ворона повела его по палубе в туре танго. У самой кормы с катером она переломила его о колено и, заглядывая прямо в глаза, процедила:
- Скажи что я не зря трачу на тебя время.
- Зря...
Выплюнув волосатый хвост, Ворона бросила НеКота и, цепляясь когтями за материю, натянула на себя костюм креветки.
- Креветго... Кто бы мог подумать, что мне так идет розовое... Идет?!
- Идёт, - поспешил заверить НеКот.
Пригласительного билета у неё не было. Зато по дороге попался мичман Харченко, у которого билет был. Они так и дошли до фейс-контроля, вместе - Ворона с пригласительным, и мичман Харченко - без.

Вдохновленный всеобщим вниманием, Петр в процессе чтения, залез на высокий табурет. Затычка в правом ухе сверкала , ослепляя восхищенных дам. Затычка-же из левого мирно сидела за щекой Старика. И вдруг, в момент страстного забора воздуха ртом поэта, сука-затычка покинула отведенное ей место и нырнула в глотку декламанта. Петр поперхнулся, скрючился на табурете и грохнулся оземь, произведя несоответствующий тщедушному телу грохот.
Пятеро особо нежных дам упали в обморок рядом с Петром.
Раздались крики:
- Доктора!, Доктора! …

Добавлено (22.12.2008, 22:32)
---------------------------------------------
Не, ну кто мог знать, что случится подобная невезуха?! На двери медицинского отсека, оборудованного "а ля гертис" эскулапства, как будто черти горох молотили, а ведь, судя по истеричному фальцету, в дверь билась женственная особа в единственном числе с очень настойчивыми бронебойными кулачками.
- Помогите! Помогите!!! Поэт задыхается, скорее!! Сделайте что-нибудь, аааа!!!!
Доктор Сенечкин, ветеран гиппократовой гвардии, считавшийся на флоте крепким врачом, впервые готов был стать клятвопреступником. Кознями морских дьяволов медицина лайнера располагалась аккурат через три каюты по четвертой палубе от бального бедлама и вся радостная какофония и ковровая шампанская канонада сотрясали переборки так, что организм Сенечкина, влюбленный в тишину и ритмичную качку скучной флотской службы, был деморализован. И протестовал всей своей ухоженной тушкой: от розовой гладкой макушки, обрамленной венчиком седых кудряшек до изнеженных, полных ступней профессионального просиживателя штанов. Да и то сказать – какие в экипаже больные? На элитных судах подобраны гвардейцы – кровь с молоком, разве что аппендицитом раз в полгода кто побалует, да стыдливо обнажит обметанную прыщиками гениталию после загула в порту. Пассажиры, настроенные на скуку и блядсво, болеют редко, гады, стараются не разменивать на пилюли выпавший сибаритский фарт.В-общем, мелкие траблы лечатся щелчком пальцев – и снова укачивающий покой и медитация.
И вдруг трах-бах! В первый же день Маскарад..и как следствие – полстакана неразведенного медицинского (Сенечкин всегда так его принимал, ценя вкус и качество) – и как следующее следствие - благостность и сон. И ни в коем случае – шагать по палубе, которая ой как штормит после микстуры. Ну, кой черт принес эту деваху, облепленную блестящей змеиной кожей…тьфу, ну и костюмчик. Ведет, как под конвоем.
И «поэт» этот помойный валяется, весь облитый коктейлем (В лицо что ли прыскали? И на спину положили...Идиотки), и похож на обсосанный розовый леденец в лимонной кожуре: только лицом посинел, глазами лупает, кончается, ветошь нестроевая. «Ненавижу стихи» - подумал Сенечкин и со вздохом прихватил рифмоплета за шкирман, перекинул лицом вниз через уютное свое колено и врезал пухлой ладошкой по спине точно меж лопаток.
Старикан икнул, всхлипнул и тоненько заперхал. Весь в слезах и соплях, исхитрился и поймал в воздухе выкашлянную затычку и ловко воткнул в ухо.
- Глухарь чертов, - дыхнул перегаром корабельный врач и с опозданием закусил долькой лимона из опустевшего коктейльного стакана.

Добавлено (26.12.2008, 22:44)
---------------------------------------------
В телефоне рявкал папа Стёпки. Грозился выслать вертолёт и взорвать лайнер. Сегодня их, видно и заберут. Доктор тихонько, по стеночке, выходил на палубу. Уткнулся боком в чей-то пистолет, невменяемо повернул голову, каркнул и отскочил от клюва Вороны Грациознопьяной.
В каюте, обняв сына так, что он уже не мог вздохнуть, рыдала Риска.